Вчера позвонила бабушка: умер мой двоюродный дядя. Я и видела-то его несколько раз в жизни - по пальцам пересчитать можно. Последний раз на папиных похоронах. Слегка непротрезвевшего, как обычно. Единственный сын бабушкиного родного брата. У него осталась мать. Бабушка мне говорила, а во мне как-то не возникало чувства горя - все-таки это больше абстрактный человек в моей жизни, я помню его "вечно молодым, вечно пьяным". Но потом она сказала:"Какое горе для Кати... Это для нас всех Мишка был непутевым, нервотрепом, неудачником и пьяницей. А для нее он сын, она любила его безмерно". И вот оно и пришло - бабушка Катя осталась без своего света.
Потом бабушка начала говорить более бытовые вещи о том, почему нельзя рожать только одного ребенка. Наверное, она права, и ей на плече моего дяди было легче пережить папину смерть. Но как-то странно.
Я положила трубку и пошла тискать Заитца, пока он еще дается тискаться.
Сегодня с утра взодрался ни свет ни заря, я взодралась от грохота: тянул по коридору бутыль с водой и свою кружку ко мне в спальню. Хорошо, не решил сам наливать - осушение моря спросонья в мои планы не входило.